Читать книгу "Как до Жирафа 2. Сафари на невесту  - Маргарита Ардо"

– Благодарю, я не голоден…

– Никакой вопрос! – последовало в ответ, и опасная круглая грузинка подхватила меня под локоть и потянула за собой через мраморный холл, как катер – нефтяной танкер. Сравнение невольно вызвало у меня улыбку.

– Вай, красивый улыбка у тебя дорогой! Пойдём скорее! – засияла она. – Наш вино попробуешь! Лучший вино на свете! Сделанный с любовь, только для дорогих гостей!

У меня на сердце отлегло: кажется, я зря волновался! Если так, пусть ведёт куда угодно. Сейчас наверняка войду в комнату, а там за столом – моя Катя. И будет хорошо. С замирающим сердцем я вошел вслед за хозяйкой в столовую с огромным камином и грубоватым портретами на стенах.

Увы, за накрытым, как на свадьбу, столом, ломящимся от блюд и атакующим слюновыделительным запахами, Катерины не было. Может, на кухне суетится? Хотя тут же наверняка кухарка должна быть при таком домине.

– Я хотел спросить, а Катя…

Проигнорировав вопрос, меня усадили за стол. Совсем непохожая на старуху женщина уселась напротив на стул, отдаленно напоминающий трон. Мрачный джигит избавился от букета и сел по левую руку от хозяйки. По правую сидел какой-то сморщенный дед с круглой шапочкой на голове и сложенными пополам, как крылья бабочки, ушами. Еще двое суровых джигитов пришли и сели по бокам. Мадам Кавсадзе начала заваливать меня вопросами:

– Рассказывай, как долетел? Как добрался? Как твой папа, Витя Геннадьевич? Такой смешной был, когда молоденький! Ты б только видел! Это сейчас он важный, большой человек, а я его совсем мальчишка помню. С моим сыночком Георги так дружил хорошо! Приезжал один раз. А ты, говорят, в Китай летал? А чем занимался? Как там, в Шанхае? Мы в Шанхай вино не продаем, хотя девяносто процентов наш продукция идет на экспорт! Вах, какой жалка, что компания твой папа не вино продаёт, хороший был бы бизнес! Ты тоже менеджер? Хороший?

Я отвечал и отвечал под вопрос-обстрелом и крутил в пальцах врученный мне бокал. Катя не появлялась, зато откуда-то материализовалась краснолицая старуха в платке. Я уже начал раздражаться. Когда эта мадам замолчит?

– Да ты кушай-кушай, дорогой! И вино попробуй! Это лучший вино в Алазанский Долина! Ни Кингзмараули, ни Ркацители, ни Саперави, ничто не сравнится!

Я из вежливости отхлебнул.

– Спасибо.

– Вкусно?

– Да, вкусно. Но я предпочитаю виски.

Она явно не того ожидала, но все равно выдавила умиленную улыбку. Наконец, мадам Кавсадзе сказала:

– Сын Витя Геннадьевича для меня дорогой гость, ты же знаешь, наверное, что он мне внучка вернул?

Я натянуто улыбнулся:

– Знаю, конечно. Но я приехал прежде всего не как сын друга вашего сына, я приехал за Катей. Она моя невеста. Где она, кстати? Я думал, что она будет здесь.

Мадам Кавсадзе сощурилась.

– Жених? Какой жених?

Это меня окончательно взбесило, и я со звоном поставил бокал обратно на стол.

– Уверен, Катерина про меня рассказывала, и вы прекрасно понимаете, кто я! – вспыхнул я. – Я вообще не понимаю, зачем вы устраиваете этот цирк!

Джигиты в чёрном подскочили со стульев, словно собрались пустить меня на шашлык. Мадам Кавсадзе тоже приподнялась, опершись обеими пухлыми ручками о столешницу. Мне бросился в глаза бриллиант на её указательном пальце, огромный настолько, что им вполне можно было орехи бить. Палец с бриллиантом ткнул в меня и железным голосом хозяйка заявила:

– А я вот не понимаю, кто ты! Если ты сын Виктор Геннадьевич Гринальди, то ты для меня дорогой гость, и принимаю тебя как гостя! А если ты – тот самый жених мой бедный Кати, то тебе дорога за дверь!

Я тоже вскочил, чувствуя, что закипаю.

– Так ответите вы, наконец, где Катерина?! Вы что её прячете? Я требую, чтобы вы позвали её сюда! Я её жених, это официально. Мы подали заявление в ЗАГС! Я не для этих постановочных сцен летел сюда чёрт знает откуда.

– А позвонить один раз рука сломался? А эсэмэска набрать? – недобро прищурилась тётка и вдруг стукнула кулаком по столу так, что аж посуда зазвенела. – Обидеть обидел и плачь три дня, невеста, так?! Три месяц есть на размышление, что такой три дня?!

– Ещё вы меня не воспитывали! – прорычал я. – Вы вообще меня не знаете и не имеете права!

Лопоухий старичок вдруг тоже шуганул кулачком по столу и проскрипел:

– Неуважение к старшим!

Мадам Кавсадзе показала на него пальцем и кивнула:

– Да, неуважение. – И села, как бровастая королева, которую у них везде рисуют. – Я мой Кати счастья хочу. И потому будет у неё лучше жених.

– Вы в своём уме? – опешил я.

– В своём. Если ты здесь как сын дорогой Виктор Геннадьевич, угощайся, пей, ешь, отказать тебе от дома не могу, но… – она сдвинула и без того почти сросшиеся брови и заявила: – Как жених мой Кати иди вон! Тебе не рады.

Чёртов кавказский менталитет! Ничего не понимаю! У меня появилось ощущение, что меня снимают скрытой камерой, чтобы потом посмеяться. Я и так был зол, а теперь уже совсем хоть пальцем спичку зажигай. И я рявкнул:

– Я сам её найду. – Выскочил из-за стола и во все лёгкие гаркнул: – Катя!!!

Вот только долго побегать по безвкусному мраморному дворцу не удалось, джигиты преградили мне дорогу, и сзади вырисовались те, что сидели за столом. Один из них приподнял полу пиджака и показал пистолет. Нет, ну это вообще… Я остановился и хмуро рыкнул:

– Ладно. Тогда пойдём через полицию! Я сейчас же напишу заявление о похищении. И в прокуратуру пойду. И в суд.

Круглая мадам Кавсадзе встала за моей спиной и скрестила руки на мощной груди.

– Иди-иди. Но моя внучка – мой главный сокровище, и абы кому в руки я её не отдам. Только достойному. Судя по тому, что вижу, вряд ли ты достоин.

– Не вам судить! – огрызнулся я. – Двадцать первый век на дворе, а не средневековье. Телевизор включите.

Она не отреагировала. Поджав губы, продолжила говорить железным тоном. Ей бы чуть больше усов над губой и трубку в руки – точно Сталин. С грудью.

– Неуважение к старшим – тяжкий грех. Не быть тебе муж мой Кати! Дверь там!

Я и не подумал бы последовать за указующим перстом, но джигиты мне помогли. Очень нелюбезно. Взъерошенный и взбешённый, я вывалился за ворота и увидел греющегося на солнышке Тамаза. Сел в машину, как ужаленный, и приказал:

– В прокуратуру!

12

– Что случилось, дорогой? Вай, зачем прокуратура?! – недоумевающе воздел руки к зеркалу заднего вида Тамаз.

– Много слов. Поехали! – я махнул рукой вперёд и едва не разбил лобовое стекло.

Тамаз, причитая что-то грузинское и неразборчивое, охая и покачивая сокрушенно головой, не очень спешно завёл автомобиль, неспешно тронулся, и когда мы уже вырулили на проспект, с придыханием спросил: